Šiemet Lietuvai švenčiant 100-ečio jubiliejų, buvome pakviesti dalyvauti dainų šventėje "Vardan Tos...". Daug "prakaito" išliejome ruošdamiesi chorų atrankai, kurie vyks į šią šventę. Tai atsispindi ir mūsų užfiksuotuose kadruose.
Tačiau dar daugiau jėgų pareikalavo repeticijos prieš Kauno Dainų Šventę, kuri yra startas didžiosios Lietuvos 100-ečio Dainų šventės, nes būtent Kaune 1924m pirmą kartą buvo surengta Dainų diena. Uoliai lankėme repeticijas Tautos namuose, vėliau Dainų slėnyje.
 |
| Pridėti antraštę |
Šiandien noriu pasidalinti vieno mūsų choristo įspūdžiais , kuriam ši šventė yra pirmoji ir manau, kad jis nesupyks, kad aš jo mintis originalo kalba, t.y. rusų kalba perkelsiu į šį puslapį. Jo susižavėjimas šiuo renginiu gražiausiai atsispindi šiais originalo žodžiais :
Праздник песни.
Каждый год в Литве хоровые коллективы собираются на общий праздник, петь песни с оркестром, а то и без. В этом году на Песенном Склоне в дубраве неподалеку от вокзала расположились двадцать пять хоров.
Школьные, университетские, хоры пенсионного возраста, так называемые "хоры сеньоров", заполнили всю сцену в довольно большом зеленом амфитеатре с дубами, старыми скамьями и тремя новейшими плазмами, показывающими пламя национальных цветов, желтого, зеленого и красного.
Была пятница.
Концерт планировали на субботу, и с понедельника, каждый день, в Народном Доме, угрюмом сером здании в центре Каунаса, шли репетиции.
Я был на двух, в понедельник и сегодня, в пятницу.
На каждую песню выходил определенный дирижер. Хоры пели все вместе, всего человек шестьсот.
На первой репетиции из нашего хора было пять певцов.
Мой сосед, поющий басом, указал мне на огромных размеров женщину, дающую указания перед сценой - "смотри, это Вайзганте ( D.Beinarytė), она, скорее всего, детей ест".
Вайзганте очень властно излагала здравые и светлые мысли, кому куда переместиться и кто клюкает, то есть лажает. Иногда подходила к клавишнику объяснить, как лучше обыграть тот или иной хор. "Здесь играй" - говорила она, показывая на участок клавиатуры где-то между первой и второй октавами красного "Норда".
В одной песне солировала, пела красивым джазовым альтом.
На сцене неистовствовали дирижеры.
Казалось, что это тореадоры, а вал звука из переполненного хористами зала это бык, то ревущий, то ласковый.
Дирижеры боролись со звуком, протыкали его своими пальцами, молниеносно завязывали аккорды в крепкие морские узлы, хватали воздух за рога и поднимали его ввысь под аплодисменты зала.
Начинала побаливать голова.
Дирижировал и композитор Саулюс Петрейкис. На фоне тореадоров он выглядел бледновато, но звучание шестисот человек вдруг заиграло красками, появились нюансы, и перестала болеть голова. "Почувствуйте, о чем эта песня, тут девушка находит среди убитых воинов своего жениха" - тихо, но отчетливо доносил он информацию о песне "Ой у гаю при Дунаю (Anoj pusėj Dunojėlio)".
Это на репетиции в понедельник.
Пятница, амфитеатр Песенный Склон.
Пылают плазмы цветами национального флага, духовой оркестр поначалу клюкает, потом разыгрывается, перед хорами уже другие дирижеры, не все, что были в понедельник, видимо, дожили до пятницы.
И эффектного вида женщина, отъевшая у необьятной Вайзганте( D.Beinarytė) кусок инициативы.
"Вот, змея" - пробурчал мой сосед, поющий басом, глядя на нее. Он явно симпатизировал Вайзганте.
"В припеве на каждой строчке поднимайте руки все выше и выше, а потом делайте волну" - говорила и сталопоказывала конкурентка необьятной и, честно сказать, уже какой-то "своей" Вайзганте( D.Beinarytė).
"Пусть эта волна идет от самого сердца в небо!"
Она простерла руки к небу и немного ими помахала.
"Павел, ты понимаешь, чего хочет от нас эта змея?" - спросил мой сосед, поющий басом, литовец в пятом поколении.
"По моему, она хочет, чтобы мы махали руками, но я не уверен, сможем ли мы" - ответил после паузы я.
Песню "Palaimink, Dieve, mus" все хористы вокруг нас пели наизусть. И в припеве медленно воздевали руки к небу.
И только мы, двое басов, держали слева папку с нотами, а правую руку воздевали вверх и немного вперед, и, чтобы не задеть соседей, не махали ею, а держали неподвижно и торжественно перед собой.
Получалась праздничная зига.
Потом мы опускали зигу, перекладывали папку с нотами в другую руку, в то время, как Вайзганте допевала второй куплет.
И снова воздевали уже левую руку вперед, делая праздничную зигу.
Температура воздуха катастрофически понижалась. Повеяло сыростью с Немана, оживились комары.
Когда поют шестьсот человек между холмов, окруженных вековыми дубами, это очень красиво и величественно.
Но есть беспощадный и коварный враг красоты. Это холод и сквозняк. И комар.
Первыми удалились гости из Тарту. Потом откланялся оркестр.
Затем ушли тореадоры, их сменил неброский молодой дирижер, который объяснил хорам, как петь последнюю песню, сведя к минимуму зубное стаккато. И улыбнулся.
Хоры спокойно допели последнюю песню и потянулись к выходу из амфитеатра.
За ними догорала холодная торжественная плазма. Желтая, зеленая и красная.
"Завтра в шубе приду" - ворчал сосед, поющий басом.
Я открыл прогноз. Он показывал четырнадцать тепла и дождь.
( Šiomis mintimis Pavelas pasidalino facebook paskyroje.)
Visi, mes dalyvavę šiose repeticijose, jautėme tą patį...ir laukėme rytdienos!
Komentarų nėra:
Rašyti komentarą